В общем.
Дорогой Лиско,
Мамаамакриминал, бг.Джоки всеми лапами присоединяется к Каменаши и поздравляет тебя с Днем рождения.
Пусть у тебя все хорошо будет. Вот просто хорошо.
Чтобы на учебеработе и в семье плохие внезапности и ожидаемости не случались, чтобы с соседками везло.
Чтобы ничего не болело - это прямо вот вообще желаю-желаю. *шлет лучи здоровья в неимоверных количествах*
Чтобы страдалось как можно меньше.
Чтобы пить хотелось только от радости.Чтобы
писун желание и возможность писать всегда под ручку ходили и где-нибудь поблизости обитали.
И чтобы чансу
, и бэксу, и Чонин, и Тао, и кто там еще я больше не помню, и Джеджун, и все-все-все вообще.
И чтобы деньги на мужиков всегда откуда-то брались и хватались.
Вот все, что тебя порадовать может, чтобы оно было, и в количестве.
Я тебя люблю. Вот правда.
Если тебе вдруг не в кого поорать мужиками или просто, все мои двери открыты в любое время, бгг.А СИЧАС БУДЕТ ПАДАРОК!!1
В общем, сильно раньше оно писаться не хотелось, поэтому я решил выложить тут, такшт я заранее прошу прощения, есличо
Сцена первая, в которой Кенсу сломался, а Чанель его ремонтирует
Кенсу секунд пятнадцать задумчиво смотрит на градусник и легонько стучит ногтем по корпусу.
Кенсу не доверяет этому странному градуснику, который упорно показывает, что в помещении не меньше +27 по Цельсию. Потому что такого просто не может быть. При такой температуре у тебя не возникает ощущения, что ты сидишь в холодильнике. При такой температуре у тебя не мерзнут пальцы и нос. При такой температуре хочется надеть шлепки, шорты и светлую футболку, а не кутаться в толстовку.
- Сломался, наверное, - наконец вздыхает Кенсу и почти сразу же чувствует легкий удар по прикрытой капюшоном голове.
Когда он оборачивается, то видит перед собой Чанеля.
- Сам ты сломался, - бурчит он.
А потом берет руки Кенсу – холодные – в свои – теплые-теплые – и держит, периодически поднося чужие пальцы себе к шее, чтобы проверить, достаточно ли они согрелись.*
Сцена вторая, в которой Кенсу знает, как охладить пыл Чанеля
Чанелю жарко, и поэтому он уже часа два как не может уснуть.
Сначала он сбросил с себя одеяло. Потом пробовал переворачивать подушку более прохладной стороной наверх и, когда в итоге обе стали теплыми, тоже отправил ее на пол. После этого он с полчаса лежал в позах, которые не смогли бы повторить даже самые продвинутые мастера йоги, - лишь бы занять еще не нагретые места на кровати. В конце концов, он сам стек на одеяло с подушкой и перекатился на пол. Тщетно. Теперь он крутится, мается и страдает, периодически поглядывая на превратившегося в кокон и громко сопящего Кенсу. Из-за которого, кстати, и нельзя открыть окно в душной комнате без кондиционера. Потому что шумно, пыльно, сквозняк и что-нибудь еще, о чем Кенсу обязательно будет долго, упорно и нудно ныть, а это тоже не поспособствует здоровому сну.
- Жарко, - шепотом жалуется Чанель потолку и переползает на место попрохладней. – Как же мне жарко.
Он повторяет это еще несколько раз, будто станет легче, и внимательно следит за кучей одеял на соседней кровати – не дай бог разбудит.
Вскоре ему надоедает разговаривать с собой, рассматривать комнату и считать прыгающих через забор Чонинов в костюме овечки (после того, как сорок третий зацепился ногой о дощечку и, от души матернувшись, смачно навернулся в траву). Поэтому он снова крутится и ползает, тяжко вздыхая, уже на протяжении нескольких минут, когда Кенсу молча встает, шлепает в ванную, недолго шумит водой и возвращается, но подходит не к кровати, а к Чанелю. И вместо того, чтобы отдать тому стакан, который он держит в руках, переворачивает его – и Чанель каким-то немыслимым образом умудряется не заорать от неожиданности и теперь уже холода.
- Спать мешаешь, - ворчит Кенсу, и ему хватает меньше десяти секунд, чтобы избавиться от стакана, укутаться в одеяло и отрубиться.